Приложение 1: Кауачи.

Километрах в 20 ниже по течению от городка Наска, на левом берегу одноименной реки, расположены полузанесенные песком останки древних сооружений, названные по некогда существовавшей здесь гасиенде Cahuachi. Они представляют собой невысокие, толстые стены, сложенные из саманных блоков, располагающиеся по периметру природных террас на склонах холмов. На самом большом из них, высота которого едва превышает 25м, стены сформировали несколько уровней. Они не просто повторяли контур террас, а поправляли его и придавали их внешней границе более правильную и четкую бровку и прямоугольные очертания в плане. От этого холмы приобретали отдаленное сходство с мексиканскими ступенчатыми пирамидами. Располагались Кауачи на северных склонах первого ряда холмов по берегу долины Наски. Некоторые стены были укреплены контрфорсами, поддерживающими их с внешней стороны и опирающимися на поверхность нижней террасы.

Первые подробные археологические работы именно на участке Кауачи провел William Duncan Strong в 1952-53 годах, - руководитель экспедиции Колумбийского университета (США), в задачи которой входило археологическое изучение южной части побережья Перу. В результате этих работ была сделана первая карта участка, проведены небольшие раскопки внутри и снаружи некоторых сооружений, в ходе которых было установлено, что они сделаны из саманных блоков необычной формы, описаны разрезы и собран для изучения археологический материал. Кроме прочего, была проведена качественная аэрофотосъемка участка, по которой мы сейчас можем видеть, как это место выглядело до начала исследований ( Рисунок 1, Рисунок 2) и которая легла в основу рабочих карт.

Отчет о результатах экспедиции в связи со смертью Strong(a) так и не появился, но в Мемуарах Американского Общества Археологии (1957) было опубликовано его предположение, что Кауачи - это столица цивилизации Наска. Что здесь находились рабочие и жилые кварталы, церемониальные сооружения, кладбища и храмы. Из такого заключения следовало, что это место представляет большие перспективы для исследователей.

Действительно, при беглом взгляде на аэрофотоснимки кажется очевидным, что это - следы поселения. Вытянутость области их распространения вдоль берега на 20 км вселяла надежду на нечто необыкновенное по масштабу и значению. Само местечко Кауачи, отличавшееся наиболее плотной застройкой, могло представлять собой центр этого древнего поселения – своеобразное Сити. Оно занимало участок протяженностью 5-6 км.

Но прошло 30 лет, прежде чем новое поколение археологов пришло на это место. С середины 80-х годов начались планомерные археологические исследования сооружений. Одной из групп, которая работала там на протяжении 3-х лет, руководила американский археолог Helaine Silverman. Она выпустила в 1993 г книгу под названием “Cahuachi in the Ancient Nasca World”, представляющую собой наиболее полный на сегодняшний день отчет о результатах раскопок этих сооружениях. Текст её выложен по адресу: Параллельно с ней с 1984г и вплоть до сего дня здесь продолжаются масштабные раскопки под руководством итальянского археолога Giuseppe Orefici (Джузеппе Орефичи). Он же руководит работами по реконструкции первоначального вида сооружений. Все то, что мы видим на современных фотографиях Кауачи, дело его рук (Рисунок 3).

В будущем, видимо, предполагается превратить это место в значительный туристский объект. Хотя уже сейчас в городе Наске г-ном Орефичи создан и функционирует очень симпатичный музей, где выставлены многочисленные экспонаты, обнаруженные при раскопках. В настоящее время считается, что Кауачи функционировали приблизительно с начала нашей эры до конца первого тысячелетия.

Рисунок 1 Аэрофотоснимок Модуля 2 «Great Temples» , (by Strong 1952) из книги Э. Сильверман. (NB: Здесь и ниже обратите внимание на обилие воронок в окрестностях сооружений и на них самих)

Рисунок 2. Модуль 8. (by Strong 1952) из книги Э. Сильверман. Здесь отчетливо видно, что холмы окультуривались людьми в ортогональной системе.

Глядя на сглаженные контуры сооружений на рис 1 и 2, покрытые слоем песка как покрывалом, кажется, что они поднялись со дна морского, где долго размывались волнами и заносились осадками. И то, что мы видим, это остатки былого величия. Но на самом деле это не так. Под покровом песка сооружения сохранились почти в первозданном виде.

Рисунок 3 Кауачи после восстановления. Центральная часть, вид на модуль 1 с севера. (by AndyPixel, Panoramio 12377532)

Более четверти века Кауачи находятся в зоне постоянного внимания археологов, но несмотря на это, самый главный вопрос об их назначении до сих пор остается без уверенного ответа. Казалось бы, такие многочисленные и примитивные по конструкции постройки не могут сколько-нибудь серьезно озадачить археологов. Но все оказалось не так просто.

В конце своей монографии “Cahuachi in the Ancient Nasca World” Helaine Silverman посвятила целую главу возможному назначению этих сооружений. Пытаясь связать воедино полученные в результате своих раскопок данные она не находит ничего более подходящего, чем идентифицировать Кауачи как древний ритуально-церемониальный центр (РЦЦ). Сюда, по ее представлениям, приходили люди издалека, ненадолго останавливались и совершали ритуальные обряды и действия.

Аналогичным образом трактует назначение Кауачи и доктор Джузеппе Орефичи. По крайней мере, так его взгляды представлены на сайтах wwww.am-sur.com , и www.bbc.co.uk с которыми я рекомендую ознакомиться после прочтения настоящего раздела. Тот, кто это сделает, узнает много любопытных подробностей о функционировании РЦЦ и значении геоглифов. К сожалению, в интернете работ самого мэтра о результатах раскопок на Кауачи я не нашел. Если это не мой просчет, то факт такой закрытости, возможно, и не случаен.

При этом, отчет о результатах работ на Кауачи в период 1982-1994г под названием «Nasca, Hipótesis y evidencias de su desarrollo cultural», за авторством Giuseppe Orefici y Andrea Drusini, существует. Он хранится в Итальянском исследовательском центре изучения археологии доколумбового периода (el Centro Italiano Studi e Ricerche Archeologiche Precolombian (CISRAP). 2003. 267 pp. Caja de 21 X 30 cms). Не имея возможности ознакомиться с ним, обратимся к книге Сильверман. Согласитесь, обнаружение древнего ритуально-церемониального центра, да еще такого большого по площади, событие крайне редкое, а потому требующее критического отношения. Внутренний голос подсказывал мне, что здесь не может быть все гладко.

Неверное, на мой взгляд, понимание процессов, происходивших в недалеком прошлом в регионе, не позволившее современной науке разобраться с геоглифами, не могло не отразится на отношении и к другим древним объектам. Не углубляясь в пересказ книги, я кратко изложу свое видение основных причин, которые привели г-жу Сильверман к таким выводам. Полученные в результате её археологических исследований данные не подтверждали предположенное Стронгом существование здесь поселения. Комплекс остатков был не типичен для такого рода объектов.

Сами сооружения тоже не походили на развалины домов и храмов. Невысокие и толстые глинобитные стены не только обрамляли террасы, но и расчленяли пространство внутри них на клети (rooms). Они походили на ленточные фундаменты от каких-то построек, но на них не было ни отверстий от стоек, ни отпечатков переплетения тростника и жердей, обычных для мазанок. Стены существовали как бы сами для себя и больше ничего на себе не несли. Отсюда археологи делают вывод, что стены имели не утилитарное назначение, а были архитектурными элементами. Конечно, в древнем мире такое могло быть сделано только в ритуальных целях. Невозможность найти вскрытым стенам рациональное объяснения была первым шагом на пути к сакрализации строений. Планировка их тоже была необычной (рис 4).

Во-первых, между ними не было системы улиц или проходов, по которым могли перемещаться массы людей. Кое-где были узкие коридоры, шириной около метра и лестничные марши из саманных ступенек, укрепленные жердями, которые были не приспособлены для интенсивного движения. Для поселения такая ситуация не объяснима. А вот в сакральном центре может быть все что угодно – ведь режим допуска к святыням неизвестен. Он может быть и ограниченным.

Рисунок 4. Вид на центральную часть Кауачи. Метками “Unit …” обозначены некоторые модули на которых г-жа Сильверман вела раскопки. Красные линии – разрезы.

Во-вторых, детали и размеры клетей (комнат и модулей – как их называет Сильверман) никак не коррелировались с жилыми или хозяйственными постройками. Были периметры, имеющие сотни метров в поперечнике, были - размером первые метры. Большие, по причине небольшой высоты стен (полметра-метр), не могли быть ни загонами для скота, ни иметь защитную функцию. Маленькие в большинстве случаев не имели проемов, которые могли бы обеспечивать проход внутрь образованных ими помещений.

В-третьих, здесь отсутствовал обычный комплекс остатков, характерных для мест проживания людей: мусорных и навозных куч, печей и очагов, мастерских, в т.ч. ткацких и гончарных. При этом, в процессе раскопок обнаруживалось множество черепков и иногда целые керамические изделия, а также фрагменты тканей. Из этого был сделан вывод, что постоянно люди здесь не жили, а все найденное здесь было откуда-то сюда принесено. Тогда, самое естественное было предположить, что Кауачи были местом кратковременного и регламентированного пребывания – т.е местом паломничества. Редкость находок целой посуды могла указывать на использование её в целях жертвоприношения.

К сакральному назначению сооружений были привязаны и некоторые другие особенности и находки. Например, обилие воронок вокруг Кауачи. Как я уже писал, они сейчас воспринимаются как следы поисков и раскопок могил «черными археологами». В книге Сильверман даже есть глава “Looters and Looting” (Грабители и грабеж), посвященная этой проблеме. Автор считает, что участок катастрофически разграблен и большинство могил уже опустошено. Обилие вокруг Кауачи воронок, соотносимое с могилами, дополнительно расценивается как свидетельство сакральной ориентации всей территории, где люди стремились хоронить своих близких.

Аргументом в пользу этого было и обнаружение захоронений, которые, судя по материалам, выставленным в музее Наски, содержали уникальные образцы погребальной утвари. Хотя, древних могил в регионе много повсюду. Были и другие необычные находки. В частности, в толщах осадков заполняющих комнаты, были найдены мумифицированные головы людей с продетой через череп веревкой. Это т.н. голова-трофей, - предмет откровенно ритуальный. Иногда находили тела взрослых и детей в неподобающих захоронению позах (например головой вниз) без следов могильной ямы и соответствующего убранства. Это было интерпретировано как следствие жертвоприношения. Наряду с этим при раскопках были обнаружены и более нейтральные предметы: горшки, многочисленные обломки керамической посуды, домашняя утварь, животные и растительные остатки (в т.ч. съедобные), фрагменты свирелей Пана, раковины, куски хлопкового и шерстяного текстиля, обрывки веревок, вязаные куколки-игрушки и даже фекалии. Большая часть их могла быть обычным содержимым мусорных куч. Но самих куч практически не было.

Ознакомившись с логикой авторов, я понял, что происхождение, которое приписывают Кауачи сейчас, родилось скорее методом исключения, нежели в результате гармоничного слияния всех имеющихся фактов. Такая ситуация всегда таит в себе возможность открытия какого-то недостающего звена, которое все расставит на свои места. Ниже представлено то, что мне показались несоответствующим присвоенному им сакральному происхождению.

Первой странностью мне показалась вытянутость этого РЦЦ вдоль борта долины. Кажется, что святое место, к которому осуществляется паломничество должно бы иметь более компактную и определенную локализацию. Все-таки ритуальные действия, тем более языческие, обычно требуют вполне конкретно обозначенного объекта поклонения – так легче верится. Сомнение вызывало отсутствие улиц и площадей для проведения массовых мероприятий, кажущихся обязательными и для поселений, и для Ритуального Центра.

Второй странностью было отсутствие композиционного центра (архитектурной доминанты) и развалин объемных сооружений, того, что могло быть храмами и домами. Два наиболее высоких и крупных холма, на которых сосредоточили свои раскопки Сильверман и Орефичи, и на которых, как считается, расположены главные храмы (Unit 1 and Unit 2), отличаются лишь большей плотностью сооружений и естественной высотой. Они не формировали вокруг себя какое-то подобие архитектурного ансамбля и делающее их центрами композиций.

Третьей - качество построек. Оно, на мой взгляд, не соответствовало РЦЦ ни по материалу, ни по совершенству архитектурных форм. Несмотря на то, что в целом организация стен тяготела к ортогональности, она была далека от идеала. В священном месте такого масштаба логично было бы ожидать большего порядка, тем более что люди, его строившие, скорее всего, либо сами создавали геоглифы Наска, либо были наследниками их мастерства. Множество геоглифов сейчас можно видеть в 1км к югу от Кауачи. Есть они и к северу – на противоположенном берегу долины Наска, есть и на соседних холмах и в долинах с запада и востока. Близость эта не могла быть случайной. Еще при строительстве столь масштабных ритуальных сооружений, можно было ожидать использование камня, а не самана – самого дешевого и непрочного материала. Тем более, что прекрасные коренные выходы мягких пористых известняков находятся всего в паре километров от Кауачи.

Четвертой странностью, если предположить что древние люди поставили перед собой задачу придать холмам более правильные очертания, была далекая от оптимальности технология, с помощью которой они это делали. Гораздо легче было превратить террасы в правильные ступени, подрезая их или достраивая, чем возводить по периметру на них стены, укреплять их контрфорсами и засыпать образовавшиеся объемы грунтом.

И последняя странность - в местном фольклоре, судя по всему, не сохранилось какого-то особого отношения к этому месту.

Но это претензии к общим особенностям сооружений, которые видны невооруженным глазом. Есть вопросы и к нюансам их внутреннего строения. Еще работами Стронга в разрезах на склонах холмов были вскрыты осадки, характер залегания которых свидетельствовал об их водном происхождении. Для нас в этом не было бы ничего необычного, если бы вскрытые слои на всю свою мощность, составляющую 3-4м, не содержали рассеянных артефактов. Это были обломки саманных кирпичей, черепки посуды, кукурузные початки. А это значит, что вода в изобилии присутствовала в этом районе тогда, когда здесь уже вовсю жили люди.

Интересными оказались результаты раскопок внутри т.н. «комнат».

Во-первых, практически все они оказались заполнены осадками до самого верха. И во-вторых, толща заполнения зачастую носила хорошо выраженную горизонтальную слоистость (рис 5, рис 6). Последнее обстоятельство ставило под сомнение ее происхождение в результате простой засыпки комнаты грунтом. Для меня, как для геолога, это было серьезным поводом задуматься, а не происходило ли формирование слоёв в водной среде. Именно там мелкозернистый рыхлый материал приобретает способность растекаться и образовывать горизонтальные слои и линзы.

Рисунок 5. Небольшой разрез через южную стену самого большого модуля №16. Север справа. Вдоль северной поверхности стены отмечены продукты размыва самана. Из книги Helaine Silverman.

Рисунок 6. Развертка раскопа в модуле №19. Буквой “F”с номером обозначены места интересных находок. Из книги Helaine Silverman.

Горизонтальная слоистость встречалась не только в модулях и комнатах, но и во многих разведочных шурфах (Test pits). Часто и в них обнаруживались плотные тонкие глинистые слои, которые г-жа Сильверман называла “ayapana” и “apisonado”, и которые она идентифицировала как отвердевшие при высыхании намывы на почве после разлива реки или сильного дождя в пустыне. Значит, опять без воды дело не обошлось. Аналогичные слои внутри модулей она идентифицировала как пол. Странным было, что иногда таких полов было несколько уровней (рис 7).

Рисунок 7. В этом шурфе вскрыто 5 слоев “apisonado”.

Кроме того, на присутствие воды и на ее пагубное воздействие указывали многочисленные разрушения стен с характерными чертами размыва (растворения – melt) саманных кирпичей, а также вынос и захоронение их кусков в толщах осадков, расположенных ниже по склонам (рис 8 и 9). Вот что на эту тему написала сама Сильверман в первой главе.

«At Cahuachi we also see the effects of water erosion. The site surface is marked by gulleys created by water action from infrequent strong rains; many of the mounds, such as Unit 2, show erosion channels caused by rainwater. The Room of the Posts on Unit 19 (see chap. 13) shows evidence of severe water damage on its eastern wall and northeast corner. Architect Giuseppe Orefici (personal communication 1989) excavated a major adobe wall on Unit 10 that had collapsed in antiquity, presumably as the result of a great flash flood; he is currently postulating a freak climatic disaster to account for the demise of Cahuachi»

(ПЕРЕВОД : В Cahuachi мы также видим эффект водной эрозии. Поверхность участка отмечена дренажными колодцами, созданными водным действием от нечастых сильных дождей; многие из насыпей, типа модуля 2, показывают каналы эрозии, вызванные дождевой водой. Комната Столбов в модуле 19 (см. главу. 13) приводит доказательство серьезного водного повреждения на её восточной стене и в северо-восточном углу. Архитектор Джузеппе Орефичи (личное сообщение в 1989г) раскопал большую саманную стену в Модуле 10, которая разрушилась в прошлом, по-видимому, в результате большого внезапного наводнения; в настоящее время он предполагает, что упадок Cahuachi объясняется большим климатическим бедствием.)

Необъяснимым для меня было только то, что в близлежащих долинах не было следов таких стихийных бедствий. Не было ни сколько-нибудь значительных промоин перед впадением их в углубленную долину Наски, ни намывов, ни галечных кос по ходу движения потоков. Следы водотоков есть повсюду, но выполнены они песком, а, значит, потоки воды были не мощные, и ни о каких катастрофических ливнях говорить не приходится.

Рисунок 8. Обломки самана, указывающие на размыв стены в толще осадков.

Рисунок 9 Следы размывов и разрушений на стенах т.н. «комнаты столбов» модуля 19.

Важнейший момент, который нам может пролить свет на природу воды в Кауачи, это расположение промоин на поверхности холмов. На снимке 1952 г (Рис 10) представлен склон холма, который сейчас полностью застроен новоделом (Рис 3). Здесь промоины начинаются почти от вершины и прорезают бровки трех террас. Отнести их на счет климатического бедствия, которое предполагал Орефичи, мне мешает несоответствие между площадью водосбора и размерами промоин. Кроме того, на соседнем холме, расположенном немного ниже, в 50м у подножья (Рис 2), промоины вообще отсутствуют. Что, его климатическое бедствие не коснулось?

Выводы, которые представлены в статье о геоглифах Наски, делают этот вопрос риторическим. Конечно, не коснулось, потому что никакого климатического бедствия в виде ливней не было. А было истечение артезианских вод из вершин холмов. Аналогичное истечение воды из вершины демонстрирует ситуация на соседнем большом холме, который археологи считают Great Temples (Unit 2). Бровка его плоской вершины с северной стороны вся изрезана промоинами (рис 1). Вода с неё сливалась на нижележащую террасу, которая уже имела обрамление саманными стенками. Серии террас, расположенные ниже, также могли питаться за счет поступающей сверху воды по специальным канавкам или путем перелива через стенки.

Этот нюанс в расположении промоин - весьма незаметная деталь. Объяснение его сложно требовать от кого-либо, тем более от археологов. Совершенно естественно, что если кто-то и обратил на них внимание, то все следы воды были приписаны ливням.

Рисунок 10. Кауачи, вид с ССЗ. (Photo by Strong). До восстановления террас осталось 40 лет.

Еще одна загадка расположена на вершине этого холма (Unit 1), прежний вид которого мы можем видеть на рис 10. Это искусственная траншея, выкопанная на вершине и открытая с восточной стороны. Вот как она выглядит сейчас (рис 11 и 12).

Рисунок 11. Рукотворная траншея на вершине холма (Unit 1). Вид с юга на север. Photo by Strong 1952. Из книги Сильверман. (И здесь промоины идут от самой вершины.)

Археологи до сих пор не могут понять её назначение. Кто-то считает, что это разграбленная в древности могила, а кто-то, что это своего рода алтарь, ориентированный выходом на священную гору инков Сьерра Бланка. На мой взгляд, все гораздо прозаичнее – из вершины этого холма, как и из соседних, происходило истечение артезианской воды, и траншея была сделана для того, чтобы организовать ее выход в нужном направление для отвода её на поля или для сброса при избытке. Этой же цели была подчинена обкладка вершины саманными блоками, видная на снимке 12 справа. Они сдерживали текущую с боков воду. Планировка саманных стен на склонах этого холма вполне допускает орошение созданных «подвесных» огородов из вершины. Правда, конфигурация тех стен, которые в этом месте сейчас восстановлены, больше наталкивает на мысль, что упорядочивание стока было сделано для слива избыточной воды, а не для орошения. Хотя даже по рис 13 видно, что древняя планировка была более сложной, чем современная. Разобраться в ней не так просто, потому что на склонах холма было сделано в разное время несколько уровней стен, отличающиеся по планировке, которые накладывались друг на друга.

Рисунок 12. Траншея на вершине холма. Глубина около 2-х метров, ширина – 10, длина - 20 м. Справа видны остатки покрытия вершины двумя слоями конических саманных кирпичей (красная стрелка). Голубой стрелкой указана гора Серро-Бланка. Полосой растительности отмечена долина р. Наски.

Рисунок 13. Вид на выход траншеи с востока. Вверху видны вскрытые коренные породы (мергеля). Траншея идет вниз и местами превращена в тоннель. Светлые ровные стены это новодел.

Как только мы принимаем версию, что здесь мы имеем дело с артезианскими водами, которые истекали из холмов, многое в особенностях строения и назначении Кауачи становится ясным. Заполненные грунтом искусственные террасы превращаются в простые сельскохозяйственные сооружения, - аналоги рисовых чеков, которые жители юго-восточной Азии до сих пор строят на склонах гор. Становится ясным назначение и конструктивные особенности стен. Они были нужны для задержания поступающих вод и создания углубления, которое можно было заполнить большим объемом грунта. Рыхлый покров на холме, представленный морскими песчано-галечными отложениями, не мог быть хорошей почвой. Он плохо удерживал воду и требовал добавки глины, мелкозернистых песков и гумуса. Большая толщина стен и поддержка их контрфорсами была нужна для сдерживания грунтовых масс, которые в водной среде обладали повышенной текучестью и, соответственно, сильно давили на стены. Приобретали смысл и глинистые горизонты в комнатах, которые воспринимались как полы, и обмазка стен глиняной штукатуркой. Всё это делалось для гидроизоляции созданной емкости, для предотвращения вытекания из грунта воды. При раскопках в «полу» т.н. комнат и модулей в глиняных горизонтах во множестве вскрывались округлые воронки разных размеров. Одна из них отмечена на рис 7, (циста находки 21). Обычно они были заполнены песком, который иногда содержал небольшое количество растительных остатков, гравия или черепков. Обилие таких форм отмечал и Strong. Археологи в зависимости от ситуации рассматривали их либо как тайники, либо как лунки от столбов. Но в тайниках почему-то не было кладов, ответственность за что возлагалась на грабителей, а вокруг лунок не встречалось, казалось бы, вполне уместных там бутовых камней. На мой взгляд, это места утечек воды сквозь дефекты глинистой гидроизоляции. Округлая форма приобреталась ими в течение длительного просачивания воды. Глина вымывалась, а ее место заполнял вышележащий песок, промытый, из-за постоянной фильтрации сквозь него воды. Вполне возможен и обратный процесс, что в этих местах пробивались наверх родники.

Новый взгляд делал понятным отсутствие улиц и площадей. Для обслуживания этих висячих полей было достаточно коридоров и лестниц. Парадоксальное для поселения почти полное отсутствие мусорных куч было обусловлено тем, что все остатки, включая кухонные отходы и фекалии, люди сбрасывали на свои поля. Думаю, что этот порядок сохранился в Наске до сих пор. Этим объясняется большое количество мусора в осадках и наличие в разрезах слоев, обогащенных органическим материалом. Т.е. Кауачи представляли собой не поселение или ритуально-церемониальный центр, а вытянутые вдоль долины Наски орошаемые поля на склонах холмов. Отсюда их приуроченность к более освещенным северным склонам (NB: мы находимся в южном полушарии). Густота сооружений могла объясняться наличием или отсутствием воды для их орошения. Замечательной является форма саманных блоков, которые использовались при строительстве стен. На рис 14 приведен вид оригинальных стен, на которых можно заметить, что сложены они не из обычных прямоугольных кирпичей, а из каких-то глиняных шаров.

Рисунок 14. Кладка из саманных блоков. Современное ее состояние не должно смущать. Она деформирована процессом горообразования и усела при высыхании.

На самом деле, эти своеобразные кирпичи имели более или менее сплюснутую конусовидную форму и плоское основание (рис 15). На него, конусами вверх, вплотную друг к другу, они и устанавливались. Промежутки между ними забивались глиной. Использование такой кладки в Кауачи, возможно, было обусловлено тем, что необходимо было добиться максимальной непроницаемости стен для воды. Клиновидность блоков и трамбовка заполнения обеспечивала меньшее количество щелей. Прямоугольные кирпичи, которые были известны людям и тогда, могли не создавать должной герметичности стены, т.к. при укладке их сложно было добиться полного заполнения всех швов между кирпичами глинистым раствором. Более упорядоченный характер укладки прямоугольных кирпичей в этом случае был недостатком, т.к. создавал внутри всей стены систему ослабленных зон, проникая в которую, вода не позволяла установить, откуда течь. А трамбовать кладку прямоугольные кирпичи не позволяли, т.к. кололись и создавали дополнительные трещины.

Рисунок 15. Саманные блоки, используемые при строительстве стен. Из музея Кауачи в Наске.

Осматривая расположение Кауачи, мы увидим, что не все они располагались как террасы на склонах холмов. Есть некоторые, которые не подчиняются этим правилам. Это, в частности, Модули 4 и 16 (Unit 4 и Unit 16), которые можно видеть на рис 4. Это самые первые саманные периметры. Они имели П-образную конфигурацию в плане и протяженность несколько сотен метров. Когда их возводили, место представляло собой равнину, немного наклоненную на юг. Холмов тогда еще не было. Перспективный вид с юга на модуль 4 приведен на рис 17. Северная стена у них отсутствовала, потому что именно с этой стороны поступала вода. Разрез через южную стену модуля 16 представлен ранее на рис 5. В нем тоже были отмечены размытые водой саманы. Сочащаяся вода из едва заметных поднятий, которые существовали тогда на месте холмов, собиралась внутри этого огороженного участка. Стенка работала как запруда. После того как поступление воды прекращалось, и она впитывалась в грунт, обширное место под посадки было готово. Масштабы изменения рельефа в этом месте можно оценить по рис 16, где показано современное положение этой стены. Невзирая на склоны, она, как Великая Китайская стена, забирается на холмы и спускается в долины на протяжении всех своих 300-т метров. Конечно, в таком виде никаких подпорных и террасообразующих функций она нести не может. Но это сейчас…

Рисунок 16. Стена модуля 4. Вид на запад с вершины холма Модуль 1. Обратите внимание на крутизну склонов.

Отсутствие водоупорного горизонта, который задерживал бы воду, мог быть недостатком этих первых Кауачи. Те сооружения, которые позднее, после начавшейся перестройки рельефа, начали создаваться на террасах новообразованных холмов, были уже оснащены водоупорным дном. Это - “ayapana” и “apisonado”, то, что принимала за пол г-жа Сильверман.

Рисунок 17. Модуль 4. Перспективный вид с севера. Южная стена модуля пересекает два холма и долину. На снимке еще хорошо видны короткие поперечные подпорные стенки на Модуле 1.

Итак, наиболее веским аргументом в пользу сакрального характера Кауачи осталось только огромное количество воронок, которые с некоторым коэффициентом рассматриваются археологами как раскопанные могилы. При осмотре таких полей меня поразило малое количество предметов, которые не могли представлять интереса для грабителей и должны были быть оставлены на месте. Это, прежде всего, человеческие кости и сопутствующих захоронениям предметы: обломки погребальных урн и посуды, саманы от облицовки ямы, жерди перекрытий и т.п. Всё это было, но встречалось лишь эпизодически. Мне доводилось видеть в наших лесах раскопанные кладоискателями немецкие кладбища времен второй мировой войны (есть такое хобби у наших людей), костей там валялось несоизмеримо больше. Следы настоящих могил, которые видели мы в маршрутах, представляли собой не воронки, а отверстия. Массовые скопления их мы встретили на склонах холма у современного кладбища в Пальпе и в Пинчанго Альто (Pinchango Alto). Там количество вышеупомянутых остатков не вызывало сомнений, что здесь были могилы.

Второе, что мне было непонятно, это отсутствие горок грунта вынутого при раскопках "черными" археологами. Везде были только воронки. Трудно было представить, что это было вызвано разбрасыванием вынутого грунта более поздними кладоискателями.

Третье: что настораживало - обилие в бассейне Рио-Гранде таких мест и густота наложения воронок друг на друга. Посмотрите на рис 18. Похожа ли эта поверхность на рукотворную? При желании, только на этом пятачке, около сотни метров в поперечнике, можно насчитать больше тысячи воронок. И при этом нет ни горок, ни рабочих площадок, ни дорожек. Да и размеры воронок слишком разняться. Неужели настолько отличалась глубина захоронения и размеры могилы?

И еще одно надо учесть. Снимок, представленный на рис 18, сделан Стронгом в 1952г, на заре становления здесь этого бизнеса. С момента, когда первые исследователи-археологи сами того не желая обозначили ценность древней керамики, поощряя своих рабочих в её поиске звонкой монетой, прошло не более 30 лет. Керамика Наски еще не могла стать известна в мире любителям древностей и, соответственно, не представляла большую ценность на рынке. А золота и серебра тут не было. Стали бы huaqueros в такой ситуации так усердно рыть ямы. Думаю, вряд ли. Происхождение воронок, скорее всего, природное. Я предполагаю, что она вызвана растворением и оседанием подстилающих карбонатных коренных отложений. Ямы лишь маркируют с поверхности этот процесс.

Рисунок 18. По мнению г-жи Сильверман, так выглядит ограбленная площадь. foto by Strong – 1952г.

Нечто похожее по форме мне приходилось видеть на берегу Северного-Ледовитого океана, на участках пляжей, где под свежими штормовыми наносами был погребен прошлогодний лед. Вытаивал он почему-то воронками, которые повторялись ссыпающимся в них песком и гравием. Возможно и здесь, вблизи бортов долин, отличающихся улучшением дренажа, наиболее интенсивно шли процессы растворения подстилающих коренных пород стекающими с холмов артезианскими водами. Ведь именно к таким местам приурочены воронки. В районе Кауачи подстилающие пески коренные породы представлены карбонатизированными глинами и известняками весьма небольшой прочности. Вымываясь, карбонатная и глинистая составляющая вполне могли приводить к их усадкам. Процесс размыва дополнительно мог контролироваться расположением трещин. Отсюда может быть и выстраивание воронок по линиям, ошибочно принимаемое за результат деятельности людей (рис 19).

Предложенное решение - всего лишь версия, но ее можно проверить более глубокими раскопками воронок, не ограничиваясь достижения «стерильных» отложений, лишенных культурных остатков. Во времена до перестройки рельефа и на её начальных стадиях воронок, скорее всего, не было. Профили долин были менее контрастны, уровень грунтовых вод стоял высоко, и интенсивного карстообразования вдоль бортов уступов от просачивания стекающих в них вод еще не было. Здесь, вблизи своих жилищ люди и хоронили своих покойников. Но захоронения не носили столь массовый, как сейчас считается, характер. Позднее, в процессе образования воронок, некоторые могилы вскрылись в их бортах. Это послужило поводом предположить, что они были ограблены, и связать с этим воронки.

Рисунок 19. Кауачи. Линейность расположения воронок.

Таким образом, переводя Кауачи из Ритуально Церемониального Центра в разряд сельскохозяйственных сооружений, мы снижаем его статусность, но зато приближаемся к истине и даем ответы на многие вопросы с ними связанные. Возможно, что подозрение на рутинное назначение сооружений, несмотря на интереснейшие находки, останавливало Джузеппе Ореффичи в публикации материалов раскопок. Одно дело изучать древний Ватикан Южной Америки, как претенциозно назвал Кауачи кто-то из археологов, и совсем другое дело ковыряться в доисторических огородах, пусть даже содержащих древние захоронения.

Завершим тему Кауачи, о которых еще много можно писать, возможными причинами их опустения. Разрушение стен, которые вскрылись при раскопках, конечно не сделаны ни врагами, ни самими верующими. И даже вряд ли люди продолжили процесс, который начала природа. Я думаю, разрушение Кауачи - это следствие землетрясений, которые сопровождали наиболее активные фазы горообразования в Андах, в процессе которых были разрушены и многие другие древние сооружения Южной Америки, например, в Ойятайтампе и Пума Пунку. Землетрясения эти, судя по последствиям, не сравнимы с теми, что мы видим сейчас. Это понятно, т.к. сейчас тектоническая активность на спаде. Разрушительный эффект землетрясения мог быть усилен водой, заполнявшей «комнаты», и деформацией стен непосредственно в зоне их пересечения тектоническими нарушениям, по которым рос холм. Тогда же могли утонуть и попасть в отложения люди. Труп старухи и двухгодичного ребенка были найдены в толщах осадков без признаков могил Стронгом и г-жой Сильверман. Хотя вполне вероятной мне кажется и то, что они могли погибнуть, провалившись в зыбучие пески над истекающими из дна террас ключами (я писал о многочисленных воронках, заполненных промытыми песками, вскрытых при раскопках). Забвение постигло Кауачи вследствие того, что они, как и окружающая их равнина, лишились воды, без которой земледелие на них было не возможно.